Когда я была маленькой, у нас в доме жила прабабушка Липа — папина бабушка. Я запомнила ее старенькой, очень маленькой и худой. Она напоминала какую-то древнюю и очень добрую птичку. До самой смерти, а умерла она в 98 лет, сохранила баба Липа ясный ум и хорошую память. Знала много легенд и таинственных историй и часто мне их рассказывала.

Однажды родители уехали в город на концерт, а меня оставили с бабушкой Липой. На улице целый день лил дождь и гулять настроения не было. Мультики по телевизору тоже не посмотреть — к вечеру разбушевалась гроза и, как часто бывало в нашем селе, у нас отключился свет. И я попросила бабу Липу рассказать историю.

Она, в отличие от бабы Нюры, очень любила рассказать мне что-нибудь мистическое.

В этот раз она вспомнила историю из своего детства.

— Когда я была маленькой, то жила с семьей в маленькой деревушкой под селом Вильгорт, что в Чердынском уезде.

 — Каком еще уезде?

 — Так я ж еще при царе родилась, страстотерпце Николае. Тогда не районы были, а уезды. Вот и родилась я и все почти детство прожила в Чердынском уезде Пермской губернии. Это потом губерния стала Молотовской областью, а уезд — районом.

 — Понятно. Ну ладно, давай дальше.

Так вот, жила я в деревушке, которой сейчас уже и на карте нет, да и вообще нет. Твой отец в тех краях был пару лет назад, говорит, поле голое, ни камушка, ни бревнышка.

В деревне нашей школы не было, учил нас местный батюшка, отец Георгий. Грамоте научил, арифметике. На классы, конечно, не делил, главное было для него, чтобы мы читать да писать научились. И вот было нас в таком классе 7 человек, от шести до тринадцати лет. В школу мы вместе ходили и гуляли вечерами той же компанией. Интересно нам было вместе.

Как-то вечером слонялись мы своим табором по деревне без дела и проходили мимо дома старухи Анисьи. Ее в селе не очень любили, старались лишний раз не встречаться с ней. И Васька, самый младший из нас, спросил, почему бабку Анисью в деревне не любят. А мы и сами не знали. Один только — Антон Семенов, сын кузнеца, знал. Рассказал он тогда, что Анисья ведьма, что ей уже сто лет, что ворожит она и зло людям делает. Поэтому и скот у нас в деревне худой, и пастбища скупые, и урожая нет нормального, а у нее и картошка росла крупная, и коровы молока всегда вдоволь давали. А еще к ней постоянно из других сел и городов люди приезжали, лечила она их травами да заговорами.

 — А вот на прошлой неделе конюх наш Захар помер, так это его бабка Анисья уморила. Он кобылой своей кошку ее зашиб, да еще обругал последними словами. А бабка так зыркнула ему вслед, что у Захара холод по спине прошел. Сам потом мужикам в кабаке рассказывал. Напился в тот день, уууу как! Все говорил, что кажется ему, будто за спиной Анисья старая стоит. А через два дня помер. Лошадь его зашибла. Так же, как он кошку-то у бабки поломал, так и его поломало.

 — Врешь ты все! — говорит ему Васька. — И ничего она не ведьма! Древняя просто и на рожу страшная!

 — Ага. Если не ведьма, так чего тогда ее боятся все?

 — Да дураки потому что!

 — А ты не дурак, значит?

 — Нет!

 — И не боишься? — в глазах у Антона блеснул злой огонек.

 — Не боюсь! — Васька все сильнее петушился. Наверное, хотел казаться старше в своей храбрости.

 — Ну сходи тогда к Анисье да скажи ей, что она уродина старая!

 — И пойду! — Васька даже ногой топнул.

Мы его отговаривать начали. Даже если и не ведьма старуха Анисья, то ведь все равно не по-людски это — говорить одинокой старухе гадости. Но Ваську уже было не остановить, решил доказать, что он не дурак и не боится ничего.

Эх, надо было его отговорить тогда, оттащить за рукав что-ли…

— А что, ба, ведьма его убила?

 — Не его — Антона.

 — А как?

Так вот, пошел Васька к ведьминому дому, постучал в дверь. Долго стучал, мы уж думали, что старухи дома нет. Но через пару минут дверь распахнулась, на порог вышла бабка Анисья. Заспанная, сгорбленная, на плечах наспех шаль накинута.

 — Чего тебе? — спросила она у Васьки. Да не то, чтобы зло спросила, скорее с досадой, разбудил он ее.

 — А вы… а вы… — голос у Васьки задрожал.

 — Ну так чего?

 — А вы старая и страшная. Ведьма! Ведьма! Карга старая! — крикнул Васька, кубарем скатился с крыльца и помчался домой. Мимо нас пробежал и даже не взглянул.

Мы стояли рты раскрыв, до конца не верили, что Васька решится.

И тут Антон засмеялся. Звонко, громко. От смеха он согнулся пополам и под конец даже закашлялся. Я посмотрела на крыльцо — бабка Анисья стояла на крыльце и смотрела на нас немигающим строгим и будто укоряющим взглядом.

 — Вы что ль его надоумили? — вдруг крикнула она.

 — А если и мы? Тебе-то что? Карга старая — вдруг зло крикнул Антон ей в ответ.

 — Ох, зря ты так, милок. Нельзя старых да одиноких обижать.

Старуха уже стояла у калитки. Мы переглянулись: как она так быстро добралась до края участка?

 — Остальные-то, как я погляжу, малые незлобные, да по глупости своей тебя послушались. А вот в тебе, кузнеченок, кровь злая играет. Бес тебя крутит, бес тебя и приберет. Не кончишь добром.

Сказала это, развернулась и пошла в дом. И знаешь, вот кажется, что шла она медленно, как старушки ходят, как я сейчас, а к дому дошла очень быстро.

Мы тоже по домам разошлись, было уже поздно, да и чувствовали мы себя очень неуютно после всего, что произошло.

Через пару дней мы забыли о той шалости, но напряжение осталось, гулять всей толпой мы перестали. А через две недели умер Антон. У нас рядом есть озеро Лопатское. Антон любил в этом озере купаться. В день своей смерти он тоже плавал, нырял, а потом зацепился ногой за корягу и не смог всплыть. Утонул. А коряга, за которую он зацепился, заметная такая, на беса похожа была.

Вот и сбылись слова бабки Анисьи — прибрал бес Антона.

Кстати, мне потом наш отец Георгий рассказал, что бабка Анисья никакая не ведьма. Набожная православная женщина, но в травах хорошо разбиралась, людей лечила, поэтому и приезжали к ней. И за своей скотиной ухаживала хорошо, вот у нее и молоко всегда было, и яйца. А сельчане наши, вместо того, чтобы за своим хозяйством смотреть, начали слухи про нее распускать.

Потому что людям всегда проще думать, что другому все достается легко или с помощью магии, чем самим что-то делать.

И Захар помер не из-за старухи, а потому что пьяный к лошадям своим полез. А они не любят пьяных, сразу на дыбы встают, брыкаются, могут и покалечить.

Мы с Васькой потом сходили и попросили прощения у бабки Анисьи. И вместе за Антона помолились.